– Да не было там никакого фонарного столба!

– Как не было? Я видел его собственными глазами!

– Которым из собственных? – Ольгерд ткнул пальцем в сторону блестящих очков Питера. Будучи от рождения слепым, Питер прозрел лишь благодаря медицинским технологиям, которые позволили снять очки большинству очкариков в XXI веке, а ему, наоборот, дали возможность очки надеть. Еще за сотню лет до его рождения на это не пришлось бы и надеяться, но с искусственно выращенной сетчаткой и синтетическим хрусталиком можно было чувствовать себя полноценным зрячим. Хоть и в очках, которые, впрочем, к тому моменту стали считаться исключительно ярким модным аксессуаром.

Под утро я проснулась от раскатов грома и дробного перестука капель по крыше. Прислонившись носом к сетке от комаров на окне, я некоторое время сонно смотрела на трепещущие за окном струи дождя, сверкающие под вспышками молний, наслаждалась запахом влажного и прохладного ночного палисадника. Над деревней словно бы работал увлеченный великан-фотограф, настойчиво стараясь запечатлеть промокшие до фундамента домики. «Зато опять не надо будет поливать» – мелькнула у меня утешительная мысль.

Войдя в квартиру, Кира бросила ключи на полочку, мимоходом погладила по кремово-бежевой спинке степенно вышедшую ей навстречу Эсфирь, скинула сандалии и пошла по комнатам, стараясь не смотреть вокруг. Сборы обещали быть недолгими.

Остров был абсолютно необитаем. Море, белый песок и утопающая в зелени середина. Мечта, а не островок.

Грек обошёл его по периметру – в самый первый день. Примерно на середине пути по берегу до него дошло, что можно было бы посчитать шаги, чтоб вычислить длину береговой линии и площадь. Но к этому моменту цифры окончательно перестали занимать Грека. Их вытеснили шум моря и песчаный хруст под ногами.