Оглавление

Глава 9. Непростое замужество

Тамара Каменская, Сергей Шабалин, 1930г.

Сергей Селивестрович относился ко мне очень хорошо, все подробно разъяснял и давал мне работать самостоятельно. Он проводил и профилактическую работу – ездил по деревням читать лекции и брал меня с собой. В таких поездках я была ассистентом – развешивала плакаты и т.д. Во время приема пациентов иногда применял он и свой гипноз.

Помню, привели девочку лет двенадцати, которую лошадь ударила копытом в голову – на лбу открытая зияющая рана и видна лобная кость. Ее внесли кричащую, с окровавленной повязкой из платка. Он сказал мне: «Мойте руки, будете зашивать рану». Потом подошел к девочке, спросил мать, как ее зовут, и сказал: «Успокойся, Катя, никакой боли ты уже не чувствуешь, сейчас мы тебе сделаем все, что надо, и поедешь домой». Она замолчала и заулыбалась. Я зашивала ей рану без всякой анестезии и спросила: «Катя, тебе правда не больно?» Она ответила: «Нет, теперь совсем нет, а по дороге сюда мне было очень больно».

Со мной Сергей был очень вежлив и тактичен, никаких сомнительных поползновений не предпринимал. Теперь он мне даже нравился, как человек с добрым сердцем и добросовестный врач. Ночные вызовы меня очень угнетали, я по-прежнему не спала ночами и ждала рассвета. Так продолжалось с месяц, Сергей все больше вызывал у меня уважение, и я рассказала ему о своих страхах и переживаниях. И вот однажды он мне сделал предложение: «Будьте моей женой. Я вас очень полюбил, и работа у нас общая, будем вместе. Давайте напишем вашей маме письмо о нас, получим ее согласие и пойдем в ЗАГС распишемся. В Смоленске у меня есть своя комната недалеко от вашей мамы, я через год кончаю аспирантуру и смогу, наверное, остаться в Смоленске или на периферии быть главврачом или завотделением большой больницы, где, конечно, будет и хорошая квартира. Будем работать, и вы сможете помогать своей маме, а потом будете учиться в институте, как вы хотели». Я сказала, что подумаю, и решила: лучше я выйду замуж, чем так мучаться здесь, тем более, что от акушерки, которая была в декретном отпуске, пришло заявление, что она не вернется на работу, поскольку ее мужа, военного, переводят в другое место и она уезжает с ним. Перспектива остаться здесь навечно привела меня в ужас, и я дала согласие, но сказала, что маме пока писать не будем, так как я не хочу регистрироваться в этих Толстиках. По приезде в Смоленск скажем маме о нашем совместном решении, зарегистрируемся и отпразднуем свадьбу.

Так я неожиданно вышла замуж. Страх и одиночество исчезли, часто на тяжелые случаи Сергей ездил со мной или даже один. Он был моя защита. Я была по существу совсем девчонкой и первое время очень стеснялась его, даже в туалет, который был на природе, старалась пойти, чтобы он не видел.
Прошел еще месяц, все было хорошо. Я привыкла к нему и доверяла, когда вдруг меня поразил такой случай: в доме, где мы жили, в комнате с отдельным входом обитал пожилой рыжий мужик-мельник Иван Петрович. Я села делать месячный отчет, и у меня не было линейки. Я постучала ему в стену и спросила, нет ли у него линейки на время, он ответил, что есть, и я сказала, что сейчас прибегу возьму. Взяла, и схожу с его крыльца. В это время Сергей возвращался домой и, увидев меня, спросил, почему я иду от Ивана Петровича. Я объяснила, и вдруг он учинил мне целый скандал и кричал: «Как это ты могла пойти к одинокому мужчине?!». Я даже не могла понять, о чем он говорит, недоумевала. А он еще и пошел к этому мельнику сказать, чтобы тот «не разговаривал с его женой»!

Когда же мы вернулись в Смоленск, началось что-то страшное. У меня там было много знакомых и по школе, и по спортклубу, и по техникуму, и когда мы шли по улице и встречали кого-то, все меня приветствовали и здоровались. И каждый раз я получала скандал! Почему я улыбнулась, почему я на «ты» с мальчишками? Я объясняла, что это мои однокашники и наши спортсмены из клуба, где я занималась (и дальше буду заниматься!) спортом. Дома из-за этого вечные скандалы. «Ты теперь замужем и должна все время посвятить мужу, не смей увлекаться физкультурой, это все глупости».

Маме я ничего не говорила, потому что размышляла так: если это будет продолжаться, зачем мне такой муж? Может, он ненормальный или самодур? Что же, я ему раба и должна стать старухой в 19 лет? Но мама заметила, что у нас какие-то странные отношения, и стала меня расспрашивать. Я ей рассказала всё как есть: что теперь он показал себя в другом свете, не хочу я с ним регистрироваться. Но от этого разговора вышло еще хуже. Мама пришла в ужас и стала меня упрекать, как это я могла позволить себе сойтись с ним без ее ведома и без брака? Говорила, что я ее опозорила, что теперь надо обязательно оформить отношения, и даже пыталась отравиться – выпить какую-то мозольную жидкость. Делать было нечего – пришлось идти в ЗАГС.

Я переехала к Сергею в комнату метров пятнадцать на втором этаже. Сцены продолжались. Он говорил, что он меня убьет или зарежет, если я ему изменю, а у меня даже мыслей таких не было. Вначале я плакала потихоньку от обиды на его дурь. Он же ревновал меня даже к Марусе: зачем она приходит и тянет, мол, тебя то на каток, то в клуб. Пусть не приходит!

Приходя к маме, он то же говорил и ей, она возмущалась и пыталась увещевать его: «Что же вы к ней так относитесь? Она ведь не девка с улицы, а вы унижаете ее своим отношением!».

Кроме того, он сказал мне, что хочет иметь не меньше двенадцати детей и я должна рожать каждый год. Я ответила, что жена – это не предмет и не конвейер, что я хочу учиться в институте, а потом уже думать о детях. Нет, сначала роди ребенка, а потом уже учись в институте. Я решила, что он хочет привязать меня этим, и надо спасаться от него совсем, так как сцены глупой ревности продолжались на каждом шагу. Например, он мне говорит: «Ты ходишь в какой-то клуб, неизвестно, чем ты там занимаешься». Я ответила: «Достану тебе пропуск, приходи на соревнования по гимнастике и смотри, чем там занимаются, раз не знаешь». Он пришел, сидел как сыч в углу, а потом всю дорогу пилил меня и внушал, что я должна все это бросить и сидеть дома. Потом купил себе коньки (не умея кататься) и сказал, чтобы я каталась только с ним. Я говорю: «Научись раньше кататься, ведь ты даже стоять не можешь – ноги у тебя ходят ходуном во все стороны. Я не смогу даже удержать тебя на месте, не то что поднять, когда ты падаешь каждую минуту». В это время, не зная, что к чему, подъехал ко мне один из наших спортсменов и говорит: «Тамара, проедем кружочек?» – и мы поехали. Проехав круг, вернулись. И тут (комическая сцена в красках) Сергей с озверелым лицом и болтающимися во все стороны ступнями ног пошел на него с криком: «Оставьте в покое мою жену!» Спортсмен опешил, сделал пируэт и поехал дальше. Все стоявшие поблизости разинули рты от удивления. Я со слезами на глазах помчалась в раздевалку, сняла коньки и пошла домой. Через некоторое время появился и разъяренный Сергей, схватил висевший у него на стене финский нож, а меня за горло и сказал: «Я тебя зарежу!» Я говорю: «Ну и режь, я и так знаю, что ты мерзавец, и всем показываешь это и позоришь меня, я не могу с тобой жить». Тогда он бросил нож и стал просить прощения и лить крокодиловы слезы.

Этот эпизод стал последней каплей. Я поняла, что должна во что бы то ни стало кончать такую дикую жизнь и уходить от него куда глаза глядят. Мы прожили с ним около шести месяцев и за это время я стала его почти ненавидеть. Каторга продолжалась, никто не мог ходить к нам и мы ни к кому не ходили, бывали только у мамы, но и ей он долбил те же свои угрозы, отчего она приходила в ужас.

Я снова встала (без его ведома) на биржу труда и попросила отправить меня хоть на край света, и вот однажды мне предложили место в Вяземском районе. Я согласилась, побежала к маме и взяла с нее слово, что она ни за что не скажет, где я. «Тебе я говорю, чтобы ты не волновалась, жди письма, все будет хорошо». Здесь она была на моей стороне и обещала молчать. Я, правда, не сказала ей, что уже полтора месяца как в положении, о чем знал Сергей и лелеял мечту о ребенке.

Короче говоря, я втихомолку сбежала от него, когда он был на работе в своей клинике.

Приехав на место, я попала в хорошую обстановку. Больница располагалась в бывшем имении графа Шереметьева (говорили, что у него было более шестидесяти имений, и я подумала, что может быть здесь жила и мама, когда в юности работала на животноводческом хозяйстве у Шереметьевых). Дом был большой. Внизу больница, а на верхнем этаже жил медперсонал. Я получила большую светлую комнату с мягкой мебелью и даже с пальмой. Рядом со мной, в еще более обширной комнате, жила врач Женя Кикель, только что окончившая институт молодая красивая женщина, с которой мы очень сдружились. У меня даже где-то есть ее фотография, где она написала в стихах: «Акушерка со врачом собирались вечерком, до бесчувствия ели-пили и попутно блох ловили». В течение дня мы столовались у главного врача, жена которого очень хорошо готовила, а ужинали дома.

При этом имении был большой скотный и птичий двор и конюшня с рысаками. Мы могли недорого покупать свежие яйца, молоко и мясо, иногда даже катались на рысаках, а в огромном парке почти каждый день ходили на лыжах.

Родильный дом, где я работала, тоже был хорошо оснащен, в общем, я попала в прекрасное место. Сразу написала маме письмо обо всем, и напомнила про обещание не говорить Сергею ни звука. Мама отвечала, что он потерял голову и разыскивает меня, но она ему ничего не говорит.

Когда я впервые вошла в квартиру главврача, мне бросилась в глаза знакомая фотография выпускников вуза (такая же висела у Сергея на стене). Оказывается, этот главврач Шорохов учился и кончал вуз вместе с Сергеем. Через какое-то время Сергей отыскал меня через уголовный розыск и прислал отчаянное письмо, мол, «как ты могла так поступить, ты ведь знаешь, что у нас должен быть ребенок и что я так радовался этому», и т. д. Я написала ему, что он сам виноват в случившемся, что я нахожусь на хорошей работе и буду помогать маме. Я получала от него чуть ли не каждый день письма, чтобы я скорее возвращалась, что он, мол, уже купил коляску для ребенка, и т.д.

Познакомившись с врачем Шороховым, я сказала ему, что Сергей, с которым он учился, – мой муж, что я в положении и прошу его сделать мне аборт. Он спросил, а согласен ли на это Сергей, и я ответила, что да. Муж работает в клинике аспирантом, у нас трудное материальное положение, поэтому я приехала сюда подработать на какое-то время. Он согласился и сделал то, что я просила.

 

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить