"Известия"-"Неделя", 1997

Ранним летним утром мы с братом идем на Stroget – копенгагенскую пешеходку. У нас – две флейты, пачка нот и тяжеленный (чтобы ветер не унес) сосновый пульт. Как нас оценят сегодня? Ведь каждый день ветер дует чуть по-иному, а значит – по иному разносится звук, иначе светит солнце, и мимо проходят новые люди.

…Слякотная московская зима, порывы сырого ветра захлестывают даже сюда, в подземные переходы. Серые стены усиливают нестихающий шорох шагов. Над звуками будней плывут заезженные до зубной боли «Крестный отец», «Yesterday», «Подмосковные вечера». Их исполняют в десятках вариантов, скрипачи, флейтисты, гитаристы и джазовые ансамбли. Ничем, кроме знакомой душещипательной мелодии, не проймешь замкнутого московского прохожего. К слову – в Копенгагене крайне редко играют попсу, в основном – классику или что-то “новенькое”.

К группе джазистов (ребята закончили Гнесинку) подваливает пьяная компания. Просят сыграть то одно, то другое, но денег, разумеется, не платят. Зато отпугивают нормальных слушателей. Это еще ничего – однажды одному из той же команды подвыпивший военный здорово помял тубу. Вмазал от души кулаком: “Развелось вас тут…” Потому-то уличный музыкант в Москве играет на самом дешевом инструменте: какой дурак вынесет сегодня в переход саксофон за две тысячи долларов?

Контролирующие переход миллиционеры рано или поздно (скорее рано) ставят условие – плати или проваливай. Если не везет за день можно поменять три-четыре места. Кроме милиции, дань собирают местные бритоголовые “быки”. Приходится платить и платить…

В среднем уличный музыкант в Москве зарабатывает немного. Некоторые, занявшие самые престижные места, исправно платящие дань кому следует, могут заработать в день до 50 долларов. Однако таких точек немного. Обычный московский музыкант не избалован – если и заработает в день 5-7 долларов – просто счастлив.

Для него проблема не только в том, чтобы заработать, но и найти приличное место. Где играть? На Арбате? Там лет 10 подряд все схвачено постоянными командами, которые конкуренцию активно не любят. В парках? Бесполезно – люди считают, что ты даешь концерт, за который кто-то уже заплатил. Правда, не гоняет милиция, но – где у нас нет быков и пьяных?

В Копенгагене ветер пахнет морем. Сегодня у нас с братом – День Уличного Музыканта. Праздник этот у каждого свой, случается крайне редко и совершенно непредсказуемо. Время летит со звуком флейт, но постепенно замечаешь – что-то не так. Солнце особенно ярко освещает мощенную булыжником улицу, красные островерхие крыши старых домов, помнящих самого Андерсена. Сильный ветер почему-то не уносит ноты с пульта, и не пытается загнать звук обратно, а возносит перекрещивающиеся в дуэте звуки в самое небо. Люди, проходящие мимо, сегодня с особенным любопытством вслушиваются в твою музыку, а монетки, летящие в футляр, глядишь, не по полкроны, а по двадцатке. Тогда-то ты и осознаешь, что сегодня твой день – День Уличного Музыканта.

Это все равно, что увидеть, как тебе, твоей музыке, стоя аплодирует целый зал. Ведь играют именно ради этого чувства, когда душа вместе с рожденным ею звуком взлетает к облакам и зовет за собой других. О таких случаях расказывают, преувеличивая, как в охотничьих байках, все подробности.

Каждый год я играю с братом на улицах Копенгагена. Но никогда – в Москве. Честно признаюсь – боюсь. Мой самый любимый город стал напоминать разбойничий притон. Уличный музыкант в Москве – Орфей, спустившийся в Ад. Он постоянно рискует получить по физиономии от любой шпаны или доблестной милиции, попасть в кутузку, или просто лишиться своего музыкального инструмента. Да и вообще – играть среди серых стен для пьяных прохожих… Стоит ли играть тем, кому твоя музыка не нужна?

Близится лето – золотая пора музыкантов. Наступит ли такое лето, когда утром мы с братом – с двумя флейтами и пачкой нот – пойдем не на копенгагенский Строгет, а куда-нибудь на берег Москва-реки?

Мария Фролова